boanansa

Для дочери предстоящая свадьба — самое торжественное и волнующее событие в жизни. Для ее любящего отца — сумасшедший дом. Во-первых, он расстается со своим обожаемым ребенком. Во-вторых, с немалой суммой денег.

В-третьих, ему приходится терпеть родственников со стороны жениха. От этого можно просто потерять рассудок. На свадьбе все были счастливы… кроме отца невесты.

Сидит один мужик за стойкой бара, пьет виски, к нему подходит
другой, заказывает виски и спрашивает для поддержания разговора:
- Откуда будете, мистер?
- Графство Корнуэлл, из деревушки Блэкстоун, сэр.
- О-о-о, мистер, я тоже оттуда родом, а на какой улице живете?
- Паркинсон стрит, сэр.
- И я тоже, а как зовут вашего отца?
- Сэвиндж, сэр.
- Черт! И моего Сэвиндж, а мать?
Тут к стойке подходит третий мужик и спрашивает у бармена:
- Что это у вас тут происходит?
- Да вот, опять близнецы О`Шоннери нажрались в стельку.

Пожилые супруги гуляют в парке.
- Да, дорогая, - говорит муж.
- Если после каждого карканья вороны ты будешь говорить:
``Да, дорогая``, я сейчас же уйду, - взрывается женщина.

Увеличить
куриная грудка - 1 шт.; кокосовое молоко - 400 мл; лимонное сорго - 12г (7.5 см); листья кафира - 6 шт.; галангал - 6 ломтиков (12г); чили птичий - 2 шт.; рыбный соус - 3 ст.л.; кинза по вкусу.





Сварить грудку. Процедить бульон. В кастрюлю влить 600 мл бульона, добавить по вкусу кокосовое молоко (от 200 до 400 мл). Чили разрезать, удалить семена, мелко порубить (лучше делать это в перчатках и в повязке). Корневища галангала очистить, нарезать ломтиками. Лимонный сорго разрезать на отрезки по 3-4 см, затем каждый отрезок разрезать вдоль.Довести до кипения, приправить рыбным соусом, добавить все специи. Проварить при медленных бульках около 10 минут, добавить кусочки курицы. Разлить суп по тарелкам и посыпать рубленой кинзой.

…место действия — Киев середины нулевых. Аккурат в период междуцарствия победившей оранжевой революции. Сюжета, как такового, и нет вовсе. Так, мозаика случайных, объединённых единым географическим местом происшествий. Автор, украинец Андрей Курков, этого не то, чтобы не скрывает, наоборот — всячески и в открытую демонстрирует: «Есть истории, которые начинаются однажды и никогда не заканчиваются. Просто не могут закончиться. Потому, что своим началом они порождают десятки отдельных историй, и у каждой — своё продолжение». Так стартует «Ночной молочник» — роман с едва ли не вульгарным, вавилонским столпотворением действующих лиц. И пропастью бездонной сюжетных линий и нанизанных на них сцен. Внутри текста кишмя кишат таможенники, охранники, депутаты, домохозяйки, грузчики, вдовы, сноходцы, участковые, сектанты, психиатры, брокеры, священнослужители, убийцы, соглядатаи, преподаватели и эмигранты. События с их участием постепенно, с развитием, стягиваются в один узел. Но слишком вымороченно, буквально за уши. Наблюдать за развитием интриги, невзирая на, всё равно более чем просто увлекательно. Нарратив романа хвастливо выставляет напоказ эту пёструю галерею образов. Может показаться странным, но в «Молочнике» почти совсем нет незадействованных и проходных персонажей. И все они, мало того, что туго переплетены между собой сюжетными перипетиями, так ещё и в той или иной степени отражают именно тот текущий орднунг (…или отсутствие такового, зависит от точки зрения…), опираясь на который функционируют современные украинские общественно-государственные механизмы. Роман выплескивает все реалии современной ридной-незалежной за раз. Додумывать тут ничего не надо — всего навсего успевай переваривать. Ведь происходящее всегда и в кратчайшие сроки становится произошедшим……Курков, кстати, практикующий киносценарист. В том числе документальщик. И это здорово чувствуется. Текст читается как серия кинонатюрмортов от литературы. Вроде и беглых, торопливых, но мастерски тщательных. Наполненных живыми и сочными деталями. Обозначенных быстрыми, но точными и уверенными оттисками авторского воображения. Хотя метафоры несколько прямолинейны. Почти даже слишком. И это можно было бы списать на курковскую задумку, но только слепой не в состоянии провести параллель между главной героиней и родиной автора «Ирина-Украина». Да и сам Курков данным сравнением нарочно и сознательно в глаза читателю тычет. Радует, что оное чуть ли не единственное, в чём можно всерьёз попрекнуть «Ночного молочника». Хотя — нет. Есть здесь ещё один недостаток — разобщённость. Скорее, даже некая разнородность. Композиция словно склеена из многочисленных отрывков, зафиксированных муниципальными камерами видеонаблюдения. Правда, в этом же содержится если и не основное, то весьма выгодное достоинство романа. Парадокс? На самом деле не больший, чем вся современная украинская социально-политическая круговерть……в некоторые моменты тут сгущается вполне себе фантасмагория, да и вообще — гоголевщина. Но ничто в «Молочнике» не выглядит удивительным. Всё аккуратно вписывается в заданные рамки. Установленные в современной сумасбродной, майданной Украине. Пребывающей, тем не менее, в своём собственном, и весьма при этом устойчивом, состоянии активной квазистатики. Где платные, приватные мавзолеи с охраной и комнатой свиданий хранят ряды хладных, могильного колера тел посмертно забальзамированных постояльцев. Где номерные, нательные, с национальным трезубцем на месте святого распятия крестики, подлинность которых подтверждается личным удостоверением, дают право на льготное зачисление в государственный университет. Попы здесь по ночам играют с политиками в преферанс при свечах в элитных, персональных церквях. А помощники депутатов озадачиваются риторическими вопросами: сколько бидонов из под козьего молока поместится в багажник правительственного лексуса? И где, наконец, тактика политической борьбы включает в себя приёмы отлучения от приватизированного парламентского буфета: «…если какой-нибудь законопроект не поддержат, закрою буфет, и пускай по кафе разбредаются, как тараканы!»……не примените отведать. Не часто кто из ныне здравствующих прозаиков так метко, с хорошим вкусом к фарсу и абсурдистской комедии, и в то же время злободневно, правдиво, с лёгкими вкраплениями обсценных словечек, на самом краешке тонкого льда сегодняшнего дня способен запечатлеть в печатных словесах родные места. Запечатать герметично, целиком. Штучное зрелище — стольный град Киев, мать городов русских — до капли уместился в волшебной, магической сфере, озаглавленной посеребрённой гравировкой у основания: «Андрей Курков. «Ночной молочник». Киев. Украина. 2007»…А. Курков "Ночной молочник"